Характер стихии: В мастерской у скульптора Натальи Чепкасовой

Мы встречаемся с Натальей Чепкасовой возле входа в мастерскую, где она преподает скульптуру. После встречи с нами у нее начнется занятие, а уже на следующий день Наталья уедет на пленэр в дом-музей Германа Брахерта — вырваться из будничной суеты и остаться один на один с куском глины. Наталья показывает дорогу: нужно спуститься на цокольный этаж, а затем идти до конца налево. — Правда, обычно ко мне все через окно заходят, — говорит скульптор, придерживая дверь. Оказываемся в просторном, светлом помещении по соседству с мастерской линогравюры. Посередине стоит большой стол с пузатыми вазами, весело поблескивающими покрытыми глазурью боками. Рядом — настольный станок с начатой скульптурой. Наталья аккуратно снимает целлофан, которым накануне накрыла фигуру ангела., — Здесь в основном работы моих учеников, — объясняет мастер, поймав мой взгляд, скользящий по стеллажам, расставленным по периметру. На них в ожидании обжига стоят геометрические фигуры, сушатся чайнички, чашки и бюсты. На подоконнике — цветы в горшках, украшенных незатейливым узором. Чуть левее от стола расположились контейнеры с глиной, емкости с кистями и шпателями, гончарный круг, на котором недавно работали, — серая полоска глины еще пачкает руку, — и баночки с разноцветным порошком глазури. На шкафу маркером написана температура, необходимая для обжига того или иного материала, а на стене напротив висят абстрактные панно из незаконченной серии «Моя зима». Наталья окончила старейший в России Абрамцевский художественно-промышленный колледж имени Васнецова, где училась на керамиста. Рассказывает, что их учили лепить буквально все: от изящных статуэток из фарфора до функциональной сантехники, и с благодарностью вспоминает сильную технологическую школу: — Даже самые гениальные задумки невозможно воплотить, если не умеешь работать с материалом. Поэтому он для меня первостепенен, именно материал определяет, что я буду лепить и как будет выглядеть готовая работа. Эскизы не рисую, они, скорее, отвлекают. Все идеи рождаются уже в процессе работы. Каждый материал имеет сильный характер, убеждена Чепкасова. Поэтому обычно мастера ограничиваются двумя-тремя техниками, которые им легче всего даются., — Материал должен подходить скульптору. Эту удивительную связь сразу видно: человек впервые берет в руки глину, и у него такое удовольствие на лице, словно он гладит кошку. А кто-то, наоборот, берет грубый шамот (обожженная, измельченная глина. — Ред.) и ладит с ним, создавая удивительные формы, — продолжает мастер. Сама же Наталья, несмотря на явную симпатию к зернистым текстурам, которые, по ее словам, дают ощущение внутренней свободы, продолжает творческий поиск, ра­ботая как с глиной, так и бетоном. — Я все еще ищу материал, который позволил бы мне вообще не глазуровать изделия, подчеркивая их естественную красоту, — рассказывает Чепкасова. — Когда начинаю лепить, больше всего люблю чувствовать, как материал сопротивляется — все равно что работаешь с каким-то равноценным себе существом. При этом саму глину можно назвать квинтэссенцией стихии, соглашается со мной Наталья. , — И, конечно, это большая ответственность. Мои скульптуры прочнее мрамора и металла, их практически невозможно сломать, и это значит, что, создавая их, я должна думать о будущем. А раз уж они будут существовать вечность, то я хочу заложить в свои работы только добрые и светлые чувства. Наталья переехала из Омска четыре года назад. Решение оставить собственную мастерскую и стабильную работу с частными заказами, которых было запланировано на лет пять вперед, чтобы начать все с нуля в незнакомом городе, далось нелегко. Чепкасова признается, что даже интуиция, которой привыкла доверять, предательски молчала. — В какой-то момент я просто поняла, что это не то место, где можно жить долго и счастливо, и не захотела больше оставаться, — говорит Чепкасова. Вопреки всем страхам спустя несколько дней после переезда она нашла работу, в прошлом году открыла в музее Брахерта первую персональную выставку, а сейчас строит новую мастерскую — у моря., Среди скульптур, вошедших в экспозицию в «Емель­янове», есть «Зевс»: белый глянец, плавные линии, несколько отрешенный, задумчивый взгляд. Рядом с ним — «Бриз», «Мистраль» и «Баргузин» из серии «Ветер», «Стойкость», принадлежащая музею Брахерта, и несколько ангелов. — Мне всегда нравилось лепить ангелов. Думаю, это такая знакомая всем форма, интуитивно располагающая к себе зрителей, — говорит Наталья. — Но важнее этой формы и важнее вообще всего тот посыл, который я вкладываю в работу. На месте ангела могла бы запросто быть какая-нибудь вазочка или простой шар — и они бы так же чутко передавали настроение. Пока мы разговариваем, к мастерской подходит ученица и через окно попадает в комнату. Напоследок просим скульптора сфотографироваться с глиной в руках — Наталья надевает фартук и моментально переключается на работу. Первые движения требуют усилий — словно разминаешь упругие мышцы, — но с каждым следующим глина становится все пластичнее. Вместе с материалом преображается и Чепкасова — сосредоточенный взгляд, напряженные руки. Когда прекращаются щелчки затвора, серьезность исчезает. Наталья широко улыбается, наблюдая, как мы поднимаемся на подоконник, — здесь же так принято., Рекомендуем вам продолжить арт-прогулку и побывать в мастерских других калининградских художников: У Ольги и Владимира Ульяновых; У Юрия Васильева; У Льва Шерстяного; У«кёнигсбергского Энди Уорхола»; У Евгения Машковского; У Бориса Булгакова. , Фото: Бока Су