Кино недели: расизм для детей, наркомания для взрослых, Шерлок для народа
В прокате — один из главных фаворитов оскаровской гонки «Зеленая книга», невыносимо простодушная история нечаянной дружбы черного пианиста и белого пролетария. Кроме того: краткий курс по метамфетаминовой зависимости для родителей и «Шерлок Холмс» как образец чистого (до идиотизма) разума. Осень 1962-го. Тони «Губа» Валлелонга (Вигго Мортенсен), вышибала в модном нью-йоркском клубе «Копакабана», вынужден искать временную шабашку — заведение на пару месяцев закрывается на реконструкцию. Вариантов у жовиального, простодушного и, конечно, необразованного Тони не так много: вписаться в черные дела местной итальянской мафии — или пойти шофером к черному пианисту-виртуозу: Дон Ширли (Махершала Али) собирается в тур по сегрегированному югу и нуждается не только в водителе, но и явно необходимом в подобном путешествии телохранителе. Учитывая, что в первой же сцене «Зеленой книги» Тони выбрасывает в мусорку бокалы, из которых осмелились выпить воды чинившие ему водопровод чернокожие сантехники, выбор не так уж очевиден. Нежелание ввязываться в криминал все-таки побеждает — и так начинается история невероятной дружбы рафинированного, жеманного черного интеллектуала и тертого итальянского калача-мужлана. Благость намерений авторов «Зеленой книги», с которой на территорию серьезного кино вступает Питер Фаррелли, создатель таких несерьезных картин, как «Тупой и еще тупее» и «Все без ума от Мэри», не очень подлежит сомнению. Ее здесь источает каждый парадоксальный, хлесткий диалог героев-антиподов, каждый эпизод постепенного, медленного потепления их поначалу осторожных отношений, не говоря уже о каждом столкновении с многочисленными на американском Юге 1960-х проявлениями расизма. Фаррелли, к слову, последними не особенно и злоупотребляет, предпочитая живописать дружбу (которой, если верить родственникам Ширли, в реальности взаимоотношения двух героев вовсе не являлись) — и прославлять преодолевающую цветовые границы возможность диалога, взаимопонимания, эмпатии, наконец. Строго говоря, в этой своей безапелляционной позитивности «Зеленая книга» не так уж и далека от того же «Тупого и еще тупее» — тоже, к слову, работавшего на колесах жанра роуд-муви. Что ж, генерируемый «Зеленой книгой» утешительный сантимент действительно не только манифестируется, но и передается зрителю — и через стабильно благодушный (даже шовинистское насилие здесь всегда остается за кадром), и через остроумие диалогов, и через доброжелательность и настойчивость единственного здесь месседжа (который сводится, более-менее, к пожеланию оставаться людьми). Есть, впрочем, не менее устойчивое ощущение, что эта утешительность — заслуга не столько фильма как такового, сколько Махершалы Али, ухитряющегося транслировать сложность, проблемность характера персонажа даже в этом откровенно игрушечном мире, даже в картине, не сильно его героем интересующейся (Тони в исполнении Вигго Мортенсена представлен куда более полно — неудивительно, учитывая, что сценарий писал его родной сын). Дружба — дружбой, эмпатия — эмпатией: проблема в том, что «Зеленая книга» и эти общечеловеческие понятия предпочитает устанавливать исключительно на условиях белого человека, который здесь снисходит сначала до защиты и спасения собственного чернокожего работодателя, затем учит его жизни, а потом наконец принимает в объятия. Что еще хуже — речь идет о белом человеке, который за свою недавно обретенную широту души еще и ждет аплодисментов. Причем зная любовь Американской киноакадемии к простым ответам на сложные вопросы, судя по всему, и заслужит — в виде «Оскаров». Купить билеты на фильм «Зеленая книга» на «Афише» «Мой сын употребляет всевозможные наркотики. Но его любимый — метамфетамин. Насколько я понимаю, худший из всех. Я хочу знать об этом все», — «Красивый мальчик», новый фильм бельгийского сентименталиста ван Гронингена, начинается с такой тирады горюющего по наркоману-сыну отца. Журналист-фрилансер Дэвид (Стив Карелл) в курсе зависимости сына уже почти год — с тех пор, как тот, красивый, послушный мальчик по имени Ник (Тимоти Шаламе), вместо колледжа загремел в рехаб. Еще пару рехабов — и срывов — спустя, и вот уже Дэвид сидит в кабинете одного из самых известных наркологов страны, пытаясь понять, как устроена, на чем держится и как оказалась возможна зависимость сына. Не за горами тот момент, когда к родительскому ужасу добавится профессиональный азарт — и Дэвид начнет писать о наркомании Ника книгу. Она, строго говоря, и лежит в основе «Красивого мальчика». Интересно, что есть у фильма ван Гронингена и еще один первоисточник — книга самого Ника (как сообщает финальный титр, тот уже восемь лет чист). Еще интереснее — что несмотря на старания Шаламе (юноши настолько привлекательного, что все его ужимки, нарывы на коже и истерики здесь все равно выглядят эксцентрикой, причудами), именно фигура Ника даже к финалу остается более-менее загадкой. Как, впрочем, остаются без ответа и большинство вопросов, с которых «Красивый мальчик» начинается — ван Гронинген не рискует приниматься за картины наркопотребления как таковые и базу для фильма находит в родительских переживаниях, не выпуская персонажа Карелла с первого плана. Что ж, этот подход позволяет передать отцовскую драму и даже найти некоторое ее разрешение. Если бы режиссер еще замечал, каким почти медицинским седативом оборачивается его манера заливать кадр солнечным светом, упрощать бездомность и неприкаянность до романтических кадров-портретов Шаламе в идеальных американских интерьерах, наконец, оставлять тупой, циклический кошмар зависимости за кадром. Купить билеты на фильм «Красивый мальчик» на «Афише» Когда Шерлок Холмс (Уилл Феррелл) встретил доктора Ватсона (Джон С. Райлли), тот собирался покончить с собой — но рухнул с крыши по адресу Бэйкер-стрит, 22Б прямиком на гордость холмсовского сада: гигантский, сочный кабачок. Погибший в расцвете сил овощ было бы жалко, если бы это эксцентричное знакомство не обернулось появлением такого блистательного детективного дуэта — перед нами под гулкий рэпчик стремительно проносятся газетные передовицы с достижениями пары товарищей: обезврежена собака Баскервиллей, спасен Кентерберийский собор и так далее. Да что там — арестован и ждет суда треклятый Мориарти. Пока заявившийся на суд (после лютой схватки с пчелами-убийцами) Шерлок торжественно не объявит: на скамье подсудимых самозванец-доппельгангер (Рэйф Файнс), главный грех которого ограничивается безудержным, фатальным онанизмом. Когда же во время визита к королеве в честь юбилея Холмса из праздничного торта извлекут труп, станет совсем уже очевидно — Мориарти не только на свободе, но и всерьез нацелился своего архиврага свести в могилу. И Ватсона заодно. Экранизаций Конан-Дойла уже развелось столько, что в очередной раз восхищаться замечательными дедуктивными (или бойцовскими, если по Гаю Ричи) талантами Холмса и невообразимой выдержке Ватсона могут, наверное, лишь самые невинные и нетребовательные из зрителей. Что ж, тем ценнее такой подход к детективной классике, который в «Холмсе & Ватсоне» демонстрирует комедиограф Этан Коэн. Да, в его руках проверенный десятком совместных работ дуэт Феррелла и Райлли не искрит такой химией, как у переключившегося на политсатиру Адама МакКэя — но и на автопилоте эта парочка вполне себе справляется с непростой задачей по очищению динамики Холмс — Ватсон от всего того наносного пафоса, который те накопили за девяносто лет экранной жизни. Более того, это очищение Коэн и его актеры доводят до логического финала — то есть превращения самого великого из вымышленных сыщиков и его преданного компаньона в образцы чистого, блестящего в своей незамысловатости идиотизма. Ну что, и зрительский опыт от такого переосмысления давно знакомых героев получается чистым — даже незамутненным. А еще и максимально современным — мир, который каждый день напоминает о том, что прежде всего им правит глупость, ровно таких Холмса с Ватсоном, пожалуй, и заслужил. Купить билеты на фильм «Холмс & Ватсон» на «Афише»
