С первых же секунд действия режиссер и художник Владимир Арефьев дают понять зрителю, что они не намерены особо церемониться с классической пьесой. Во всяком случае, в части ее визуального восприятия. Вместо дворцов враждующих «веронских видных родов» Монтекки и Капулетти и площадей Вероны зрителей ждет мрачноватый подземный переход с привычными российскому глазу киосками, которые по ходу спектакля трансформируются в обиталище колдуньи Мэб, балкон Джульетты и ее отнюдь не романтическую спальню, храм, где будут обвенчаны главные герои и даже склеп, в котором закончится их жизнь. Кровавые убийства Меркуцио и Тибальда, с коих, как известно, начнется эта трагическая история, тоже произойдут в этом подземном переходе. Между тем зрители не увидят здесь дуэлей на рапирах или шпагах, их заменят страшные, грубые драки, окровавленные рубахи и жесточайшие убийства, когда тело противника несколько раз протыкается ножом. Словом, как сказано в пьесе (перевод Осии Сороки), застарелая грызня упорствует, «как злая непогода, Верону кровью горожан грязня». На мокрых от дождя и снега ступеньках подземного перехода произойдет и первая брачная ночь молодоженов. Фото: Сергей Петров/РАМТ
Наверное, читатель уже понял, что в спектакле нет места камзолам и кринолинам. На героях зачастую надеты черные видавшие виды джинсы с пузырями на коленях и мрачноватые пальто и куртки (даже на Няне и пасторе Лоренцо). Лишь главы враждующих семейств, а также Парис и Меркуцио одеты в современные роскошные пиджаки. Спортивное бордовое трико подчеркивает превосходную фигуру Розалины, которая периодически пробегает трусцой по тому же переходу и демонстрирует приемы аэробики. Поражает роскошное черное платье ведьмы Мэб с огромным вырезом на спине. Ромео появляется в белой футболке, Джульетта — в светло-сером спортивном костюмчике, а в финале — в белоснежном подвенечном платье. В одной из сцен на ней надето роскошное бордовое с отливом платье с большим разрезом на бедре. Не обходится здесь дело и без модных нынче электронных средств коммуникации со зрителем: вначале на световом табло высвечиваются имена действующих лиц: «Мама Джульетты», «Отец Ромео» и т.д. На этом же табло фиксируются даты и время происходящих событий, а в самых драматических моментах демонстрируются тексты реплик тех или иных персонажей. Фото: Сергей Петров/РАМТ
Трагическое действо начинается вполне обыденно. Подземный переход заполняют спешащие по делам люди, неприметная девушка открывает ключом свой киоск, который позже станет доминантой, центром притяжения действия. А его хозяйка — вершительницей людских судеб колдуньей Мэб. Яркая световая реклама, броуновское движение персонажей, прекрасная музыка, блистательная пластика актеров (режиссер по пластике Андрей Рыклин), «приколы» бездельников и гуляк — членов враждующих семейств — изрядно развлекают публику. Молодежь весело хихикает даже на предсмертном монологе Меркуцио, из чего автор этих строк сделает вывод о том, что эта часть аудитория не имеет никакого представления ни о пьесе, ни о ее персонажах. Надо отдать должное режиссеру и актерам: чуть позже хихиканье прекращается, и действие, судя по всему, всецело завладевает вниманием молодежи. Захватывает оно и тех, кто хорошо знает пьесу и не раз видел ее сценические и экранные воплощения. Хотя поначалу кажется странным и «неуютным» непривычный перевод Осии Сороки, язык которого авторы спектакля называют шероховатым. Потом ты поймешь, что именно такой язык имманентен столь брутальному и жесткому зрелищу. Более того, перевод так «цепляет» тебя, что ты на следующий день не удерживаешься от искушения найти его в сети, одним духом перечитать текст и обнаружить в нем немало нюансов, не воспринятых в ходе спектакля. Фото: Сергей Петров/РАМТ
Несмотря на остросовременное звучание и стремительность театрального действа, сюжет пьесы в нем сохранен предельно точно и бережно. Но причиной активного зрительского сопереживания становятся не только известные шекспировские коллизии, но и яркая сценическая форма, неожиданные режиссерские решения тех или иных эпизодов и трактовки характеров персонажей. Чего стоит, например, монолог Меркуцио, который он произносит над своим бездыханным телом! Или загадочный эпизод с прощанием Ромео и Джульетты после брачной ночи. Или пронзительная трагическая песня Леонарда Коэна Famous Blue Raincoat, которую перед вторым действием спектакля изумительно поет под гитару Джульетта, сидящая у задраенного гофрированной металлической дверью входа в киоск.
Или яркая и зловещая фигура Пьетро в жутковатом алом карнавальном наряде в виде огромного сердца. Поражает и финал спектакля, не обещающий зрителям «света в конце тоннеля». Одна из главных находок режиссера — образ колдуньи Мэб, которая вершит судьбы всех действующих лиц этой трагедии… Фото: Сергей Петров/РАМТ
Как всегда хороши артисты РАМТ. В спектакле запоминается каждая, даже бессловесная роль. Слуги, музыканты, Розалина Яны Палецкой, Пьетро Дмитрия Кривощапова сыграны точно, в меру ярко и своеобразно. Интересный образ создает Иван Юров. Его Парис — типичный представитель племени мажоров, которым всегда было все позволено: как в средние века в Вероне, так и в наше время в других известных странах. Но, тем не менее, и его в финале становится жалко, просто по-человечески. Превосходно сыграны представители враждующих семейств: известные и любимые публикой актеры (Рамиля Искандер, Диана Морозова, Александр Гришин, Сергей Чудаков) даже в этих небольших ролях проявили свой высокий класс, фантазию и актерское достоинство. Высокомерен, грубоват, но, тем не менее, трагичен Тибальт Виктора Панченко — типичный аристократ (или современный бандит), для которого честь семьи становится дороже собственной жизни. Царственная красавица Ирина Низина поразила резким изменением своего актерского имиджа, блистательно воплотив образ грубоватой, как говорит молодежь, «прикольной», но, при этом, очень доброй и глубоко трагичной Няни (в прежних переводах — Кормилицы), беззаветно преданной своей питомице и воспитаннице. Острое сопереживание вызывает «отвязный» и печальный Меркуцио Михаила Шкловского, произносящий на последнем издыхании роковую фразу: «чума пожри семейства оба ваши», и его проклятие направлено не только в адрес враждующих семейств. Лоренцо замечательного Тараса Епифанцева очень колоритен, но не только своей физической статью. Такое впечатление, что этот огромный, по-крестьянски крепкий душой и телом мужик с самого начала знает, чем закончится эта история, которую замутила коварная ночная ведьма Мэб. Он пытается всеми силами противостоять надвигающейся трагедии, но оказывается бессильным, и в последний момент исчезает в недрах мрачного подземного перехода. Фото: Сергей Петров/РАМТ
Роскошна в своем зловещем очаровании и обольстительном одеянии колдунья Мэб Марии Рыщенковой — сверхъестественное существо, которое по легенде разъезжает на своей колеснице «в носах и мозгах спящих людей, тем самым заставляя их видеть сладостное осуществление своих заветных желаний, фантазий, грез». В спектакле она предстает перед зрителями посланницей дьявола в этом страшном мире, где царствует вражда и подлость. Но эта Мэб не только пристально наблюдает за происходящим и провоцирует участников трагедии. Она иногда даже провожает некоторых из них в последний путь, на прощание успокаивая и «приголубливая» их.
Трогательны заглавные герои спектакля в исполнении молодых, но уже достаточно опытных актеров Анастасии Волынской и Дениса Фомина. В их поведении нет романтического флёра, свойственного прежним воплощениям этих образов. Ромео и Джульетта, как и многие представители их поколения нынешнего века, вполне самостоятельны, независимы, угловаты и порой резки. Для них не существует условностей, которые выдумали их враждующие «родаки». Вопреки всем правилам они тайком венчаются в темном закутке церкви, занимаются любовью на ступеньках подземного перехода, пускаются во все тяжкие, обманывая близких и принося им неисчислимые страдания. Им, как и многим другим их ровесникам, не суждено испытать счастье, и поэтому ты им сострадаешь всей душой. Фото: Сергей Петров/РАМТ
Егор Перегудов не оставляет надежд ни персонажам спектакля, ни нам — зрителям. В финале не будет никакого примирения между главами семейств Монтекки и Капулетти. Заносчивые аристократы-сановники у могил своих детей начнут переругиваться даже по поводу того, кто из них поставит памятник подороже…
Эта история, по словам режиссера, касается всех нас напрямую. И на его абсолютно сегодняшнем спектакле ты понимаешь это особенно остро. Не допустить вражду в наш мир — к этому призывает спектакль. Как этого достичь, решать каждому из нас.
